Варя устроила подругу в импровизированной постели и укрыла вторым платком. Идеально!

— Ты решила похоронить меня в этой цветочной усыпальнице? — потянулась Карамель и открыла свои аквамариновые глаза.

— Это всего лишь кровать, — проворчала Варя и расправила свое творение.

Лежать было удивительно приятно, и стрекоза устроилась удобнее, поглядывая на Варю.

— Ты была сегодня счастлива, Варвара? — Малышка потерла усталые глаза.

— Да, — Варя присела рядом с подругой на подоконник. — Сегодня я чувствовала себя счастливой. Это было удивительно, и даже не верится, что все случилось со мной на самом деле.

— Тебя еще что-то удивляет после того, как оказалась в этом мире? — Карамель села на своей цветочной постели и обняла согнутые в коленях ноги.

— Так и есть. — Варя задумчиво принялась заплетать косу.

— Хотелось бы и мне испытать то же, — вздохнула малышка.

— В моем мире есть сказка об одной удивительной девчонке. Она была самой маленькой на свете, — проговорила Варя, теперь глядя на подругу.

Карамель оживилась и принялась слушать, прогоняя сон. Заметив интерес феи, Варвара продолжила:

— И она все время попадала в разные переделки…

— А была ли храбра?

— Еще как!

— И красива?

— Несомненно, — кивнула Варя. — И мечтала быть свободной, а также найти свое счастье.

— А ее имя? — поинтересовалась фея.

— Дюймовочка, — усмехнулась Варя. — Ее звали Дюймовочка.

— И у нее получилось? — зевнула Карамель. Она желала слушать подругу, но сон одолевал.

— Да. С ней много чего случилось по пути, но Дюймовочка не оставляла надежды и верила в себя.

— А если бы счастье этой эйслин Дюймовочки оказалось невозможным, что тогда?

— Совсем недавно ты возмущалась, что я до сих пор чему-то удивляюсь после того, как попала в подобное место, — с укором проговорила Варя. — Но даже в моем мире происходят чудеса, и без всякой магии. Если у тебя есть мечта, Карамелла Неистовая, то верь в нее.

— А что с твоей мечтой, Варвара из Мейрна? — осторожно спросила фея.

— Я запуталась, честное слово. — Варя прислонилась головой к оконной раме и принялась смотреть на ночной сад.

— Ты все еще желаешь вернуться домой?

— Я тоскую по тете Зине, — вздохнула Варвара. — Но здесь есть те, по кому буду скучать не меньше. И еще есть один человек, он такой… знаешь… особенный.

— Как мой дорогой Нейл?

— «Мистер декабрь»… Трой нравится мне, но я не до такой степени потеряла голову, чтобы подглядывать за ним в душе, как некоторые, — поддразнила мелкую подругу Варя. — И не думаю, что я произвела такое же впечатление на него, как он на меня. Вот бы уметь читать мысли, Карамелька. Это так необходимо порой.

— Тогда просто верь, как и советуешь мне, Варвара. — Фея прилегла обратно на цветочную постель, и Варвара заботливо укрыла ее краем платка.

— Спи, скоро ночь кончится, — велела Варя и поднялась с подоконника, вставая босыми ногами на прохладный пол.

— Почему ты зовешь сына эйселя Миклоса «Мистер декабрь»? — запоздало спросила фея, когда Варвара уже добралась до своей кровати.

— У нас в универе… — Варя глянула на подругу и поняла, что слишком устала для долгих объяснений. — Декабрь — зимний месяц нашего года, снежный, самый волшебный, похож на него.

Приведя себя в порядок перед сном, Варя забралась под одеяло и теперь сама удивлялась тому, как непривычно ощущать разметавшиеся по подушкам пряди. Она рассталась со своими длинными волосами не так давно, а уже успела отвыкнуть. Варя вздохнула, полюбовалась на едва приметно сверкающий балдахин, который напоминал ей кусок ночного неба, и устало закрыла глаза.

— Интересно, что сейчас делает Трой? — прошептала Варя, устраиваясь поудобнее.

— Интересно, что сейчас делает Нейл? — Карамель заискрилась привычным золотым свечением и почти мгновенно угасла.

Она снова была сердита на то, что силы слишком медленно возвращались, и только дразнят ее, не давая взлететь. Верить в свою мечту? Хоть на мгновение поверить, что это возможно? Или нет? Спросить себя, на что готова ради своей мечты. Фея натянула край платка выше, укрывая лицо и оставляя видимыми только яркие глаза. Эйслин Дюймовочка из Мейрна смогла, а чем хуже она? Что она потеряет? Участь жалкой нинкусс? Пусть у нее будет только одна попытка, но она воспользуется ею.

— Я верю. Верю. Я обязательно смогу…

Теплый золотистый свет охватил цветочную постель, и крылья феи встрепенулись, освобождаясь из плена легкого платка. Карамель поднялась на подоконнике и подошла к самому краю. Она посмотрела на ночной сад и, глубоко вдыхая, вспорхнула ввысь.

Свежий ночной ветер отлично остужал. Трой заложил руки за голову, устроившись на широком каменном бордюре. Старинный фонтан журчал, переливаясь тонкими прозрачными струями, успокаивая и позволяя мыслям течь так же безмятежно. Хотя кого он обманывал? Он даже не сомневался в том, что не сомкнет глаза до самого утра.

— Что ты делаешь сейчас, Варвара? Возможно ли, что, подобно мне, мучаешься от бессонницы?

Звезды яркой крошкой мерцали над его головой. Трой провел одной рукой над водой в широкой чаше фонтана, и немедленно она взметнулась ввысь, густея и застывая сверкающим девичьим силуэтом. Вот прозрачные струи послушно изогнулись, повторяя очертания длинных прядей волос, и ледяная статуя замерла, прижимая одну ладонь к груди. Сквозь прозрачный лед был виден одинокий бутон бледно-розовой паллии, видимо, сброшенной во время празднования одним из франгаров, и замерзший цветок так походил на сердце. Трой шумно вздохнул и потянулся к своему творению, едва касаясь пальцами цветка.

— Какой дрит толкнул тебя соперничать за Бриартак? Ответь мне, отец! — обратился Трой в пустоту.

Левен прошел по открытой террасе второго этажа дома и заложил руки за спину, останавливаясь у перил. Он прекрасно слышал вопрос своего сына. Но, конечно же, не собирался отвечать мальчишке, который вот уже третий час валялся у фонтана и считал звезды в ночном небе Аделхейта. А еще напоминал Левену его самого, юного и бестолкового…

Что толкало его на все эти действия, настолько непонятные и сыну, и хозяйке Бриартака? Обещание. Клятва, данная Вернеру Кайонаодху, умершему на его руках на побережье Скендера. Они соперничали, сколько себя помнили, при этом умудряясь оставаться верными товарищами. До тех самых пор, пока она впервые не явилась им на ступенях дворца в столице.

Что могли противопоставить метель и вечные льды свободным крыльям и бескрайнему небу? Он отступил, не осмеливаясь тревожить счастливый огонь в глазах юной Делмы. Она никогда не знала о его чувствах, знал лишь Вернер. Каждый раз дракон замирал, стоило товарищу приблизиться, и даже когда надевал кольцо на палец возлюбленной, стоя в храме перед всеми богами, Левен ощущал его волнение.

А затем был заключен союз с родом Амферн, и эйслин Алиш вошла в дом Левена хозяйкой Ильхада. Теперь сосед мог быть спокоен за свое счастье. Вернер на радостях поспешил с предложением соединить руки их младших детей.

Супруга стала для Левена тем самым бесценным успокоением, которого жаждало его сердце, и подарила прекрасных сыновей. Но покинула так рано, оставляя в одиночестве среди бескрайних снегов и воспоминаний.

Когда же пришлось встать плечом к плечу на защиту Роеланда, мог ли он ожидать подобного исхода битвы? Товарищ был смертельно ранен и, зная о чувствах ледяного правителя, испросил клятвы. Левен поклялся позаботиться о Делме и не мог допустить в свете последних событий, чтобы земли Бриартака достались, кому бы то ни было. Он должен был заполучить их, даже выглядя в глазах Делмы негодяем, поскольку поклялся в этом ее покойному мужу, да и самому себе.

— Не калечь крылья своего сердца, сын, — тихо проговорил Левен, глядя, как Трой задремал на бордюре. — Не будь похож на меня и в этот раз. Что бы я ни говорил тебе, будь упрям.

ГЛАВА 31

Бескрайняя пустошь словно сливалась с самим черным небом. Клубы пыли, которые поднимал ветер, змеились по земле дивными призраками, и казалось, будто пытались подобраться ближе к одинокой страннице. Мартайн шла, а за нею поднималась пылевая буря.